|
<<< назад к списку | «Легенда» >>>
Перекрёсток (1996)
| |
Ночь Белых Ножей
На запахи крови слетаются птицы и люди.
Сегодня набат – это значит пощады не будет.
Сегодня убьют тех, кто крылья случайно расправил.
Пройдутся по ним вороненой холодною сталью.
В Ночи Белых Ножей кровью напьется роса.
Ночью Белых Ножей нас призовут небеса.
Под звон колокольный уже загорелись глаза.
И злобой наполнены хриплые их голоса.
А если под ними не ходишь, то будешь убит.
Никто не поможет, а бог им простит.
В Ночи Белых Ножей чей-то прервется полет.
Ночью Белых Ножей последнюю песню поём.
На лунной дороге останутся слёзы, дрожа.
Но снова воскреснет, кто пал в эту ночь от ножа.
И крылья расправит, но черным станет их цвет.
И кто-то поверит, что смерти, наверное, нет.
В Ночи Белых Ножей мы не смогли умереть.
Ночью Белых Ножей мы обогнали смерть...
| |
Кофе и дождь
Кофе и дождь...
Вниз по ступеням
Город идет,
Плавают тени
В темном стакане вина
И беды.
Ты не запомнишь меня,
Уходи...
Пр.
В Город
моих ночей,
В Город
моих дорог,
В Город
слепых огней,
В Город
реальных снов.
Крылья и ветер...
Дождь плавит стекла.
Пьяные дети
В улицах мокрых.
Тихим смешком отзовется
Печаль.
В дом ты уже не вернешься,
Прощай!
Пр.
Руки и пламя
Режет на клочья.
Город за нами
Падает ночью,
Темные крылья пути...
Бой.
Время над башней летит
За тобой.
| |
Королева
Провожала меня
до порога ночного,
Из полей синих трав
не вернуться назад.
Ты сказала тогда,
Что не будет другого.
Я ушел, промолчав:
Мне остаться нельзя.
Пр. Так зачем же тебе,
Менестрель, королева?
Он не шут, он бродяга
С гитарой в руках.
И дорожная
Правда в усталых напевах –
Это только лишь пыль на его сапогах.
Ты не плачь,
Сероглазая сказка чужая.
Ты пойми – слишком разные наши пути.
Ты увидишь меня и уже не узнаешь.
А за песни мои лучше
Просто прости.
Пр. А потом ты забудешь
Бродягу простого,
И растает в ночи
Звон серебряных струн.
Тебе нужен король,
Я из мира другого.
Ухожу, как всегда,
И исчезну к утру.
| |
Много ль надобно шуту?.. (Королева-2)
Много ль надобно шуту
При дворе у короля?
Смех друзей, вина в стакане,
Да любовь, что не моя.
Чтобы струны прозвенели
В час, когда затихнут споры.
Чтобы пел я, чтобы пели
Все, кто был со мною в ссоре.
Настрой гитару,
Налей вина.
Гуляй на свадьбе
У короля!
Я с тобой когда-то клялся
При луне холодным звездам,
По кривым дорогам шлялся,
А вернулся слишком поздно.
Ты устала ждать бродягу,
Ты забыла мои песни.
Я шутом на этой свадьбе
Пропою хвалу невесте.
Что ж король бледнее смерти?
Он вина оставил чашу,
Не хотел он песне верить,
А придется. Вот и стража.
И сегодня на рассвете
Я расстанусь с головою,
Но плевать, ведь в час последний
Я увиделся с тобою.
Настрой гитару,
Налей вина,
Умри на свадьбе
У короля!
Моя королева...
| |
Зеркальный
Я родился в Городе Теней,
Я прошел по улицам Дождя,
Серым пеплом по воде летел,
Черным шпилем небеса порвал.
Пр. Я зеркальный,
Я ничей.
Я – сбежавший
От людей
В свой Город
Черных крыльев и дорог.
Я снова проклят
И опять промок. Проходите мимо строем и толпой:
Я уже спокоен так, что одинок.
Это даже к лучшему идет.
Я с самим собою разделю глоток. Пр. А по камню мостовых стекает пыль.
Я устал любить, любимым я не был
Я уже не жду, не верю, ухожу.
Я в дожде растаю, память развяжу... Пр. Будет время плавиться сквозь дождь.
Я уйду с надеждой не вернуться.
Только небо черный шпиль прорвет...
Не услышать, не сказать, не оглянуться.
| |
Сожженная гитара
Говорят, не судят просто так
В светлом доме вечного народа.
За плечами у меня свобода,
А они сказали – ночь и мрак.
А в глазах остался свет луны
Вперемешку с небом и пожаром.
Мои руки цепью скованы,
А они сожгли мою гитару.
Пальцы сломаны, но я еще живу.
«Сволочь, дышит!» – и коленом в спину.
Менестреля ветер не покинет
Даже в вашем человеческом аду.
Дайте, я сыграю о войне,
Только правду, ту, что видел рядом.
Снова сердцу стало холодней,
Ведь они сожгли мою гитару.
Мне глаза не выжечь и огнем –
Не бывает слез на алых каплях.
Что с того, что вами я проклятый?
Не уйти мне от своих дорог.
Ну попробуйте мне песню оборвать,
Перекройте смехом или сварой –
Не умею, не смогу молчать...
Но они сожгли мою гитару.
И по горлу кованый сапог:
«Все, бродяга, ты отпелся, хватит.
Нам за проклятых двойную цену платят,
Не споешь, твой кончился полет!»
Все равно, изломанным клинком,
Вскидываю руки для удара.
Я пою, я помню правду, но потом
У меня сожгли мою гитару.
Я пою, я знаю правду, но потом
У меня сожгли мою гитару.
| |
Менестрель
Шел по дороге менестрель,
За ним десяток бед,
А он все пел, уйдя от дел,
Как будто горя нет.
Сквозь дождь и пыль, не чуя ног,
С гитарой за спиной,
Он долго жить нигде не мог
И уходил с луной.
Он звезды братьями назвал,
Его нес ветер-конь,
Его никто нигде не ждал,
Не зажигал огонь.
Когда ж беда его нашла,
Он улыбнулся ей:
«Ну надо ж, ветер догнала –
Ну что ж, садись и пей!».
Свою беду он напоил
До чертиков в глазах,
А сам такой же, как и был,
Ушел, не подождав.
За ним и смерть гнала коня,
Но пал под нею конь,
Когда он струнами звеня,
Запел ей про любовь.
Вот так и жив, вот так и цел,
В дороге день за днем,
Он шел, любил и звездам пел –
Не забывай о нем!
| |
Нейтралка
На нейтральной территории, где-то посередь моста,
Светлый с черным вдруг поспорили – чья прекраснее мечта.
Ну, по пьяни, разумеется, были оба хороши –
Светлый пил не меньше месяца, черный не трезветь решил.
Пр. Раздол – здравур,
Мородор – коньяк!
Эльф-трубадур
И эльф-дурак.
И на лютне светлый заиграл о хрустальных берегах.
Чуть с моста, бедняга, не упал, помянув о небесах...
Разошелся, воспевая свет и сияющий покой,
А закончил, что прекрасней нет, где здравур течет рекой.
Пр. Черный выпил и гитару взял, и гремел его напев.
Словно ветер среди серых скал, гордо пел он о войне,
И долины черной красоту, звон железа, честный бой,
А еще подвалы вспомянул, где коньяк течет рекой...
Пр. Взял бутылку светлый, черный флягу взял, и решили меж собой,
Что у них всего одна мечта: где вино течет рекой.
И неважно, где тебе нальют, лишь бы полным был стакан.
Эльфы – нация, где вечно пьют. Ты не эльф, коль ты не пьян!
Пр.
| |
Дар Богов
Полночь стукнет ставнями,
Кто же тут останется?
Только шпили горные
Распинали черного.
Ходят вкруг да около,
Да с пустыми окнами.
Тем же, кто не спрятался,
Дар богов – предательство.
Светлые да славные,
Мы не станем равными.
По дорогам стоптанным
Мы уходим до свету.
За души не молимся –
Души упокоены.
Сердце, как распятие.
Дар богов – проклятие.
Отвернись, уйди долой,
За ворота и домой.
Видишь, плачет черный лес?
Не ходи, останься здесь!
Но в глаза заглянешь ты,
И увидишь – ранены
Песнями и плетями.
Дар богов – бессмертие!
| |
Наемники
Звенела дорога копытами наших коней.
Спокойное время прошло – мы уходим в туман.
Два слова последних: «прощай» и «налей».
Когда мы вернемся, про то неизвестно богам.
Наше тело заковано кожей надежней, чем сталь.
Наша синяя сталь смотрит в прорези глаз.
Что вернусь, я, прощаясь, тебе не сказал –
Нас не ждут, и богов не попросят за нас.
Пр. «Проклятые, проклятые, проклятые» –
Вслед нам кричат.
«Кто же ты, кто же ты, кто же ты?...»
Губы молчат.
«Где ты находишь покой?»
Там, за рекой.
В пыли и тумане лишь серые тени скользят.
Ночные дороги – не реки, и звезд не видать.
Я всадник пути и вообще–то наемный солдат,
Но я не имею возможности просто устать.
Устать от звенящих клинков и разрубленных тел,
От крика «вперед!» и приказа «ни шагу назад!»
И кроме войны, я уже ничего не успел...
Я воин дороги, наемник, просто солдат.
Пр. Над нами лишь черные вороны застили свет.
И, кровь отирая с меча, ты вздохнешь: «Повезло...»
А бой этот длится почти уже тысячу лет,
Но с нами пока что удачи дорог колесо.
Вернемся, как раньше, туда, где, конечно, не ждут,
Но где не прокисло вино и не кончился хлеб.
Заплатим, и там нам, быть может, по новой нальют.
И снова в дороге мы встретим рассвет.
| |
Видишь – пламя расцвело на клинке...
Видишь – пламя расцвело на клинке.
И в глазах твоих туманится боль.
Нам осталось пять минут на земле.
Ты уходишь, я иду за тобой.
Нам не нужен был ни дом, ни покой.
Уходили и в огонь, и во тьму...
И рука к руке вставали мы в строй,
Черным клином металлических душ.
Кто–то боль свою пропел до глотка
И на синей стали сжег имена,
И тихонько все же дрогнет рука,
Забирая со стойки стакан.
Это было, а теперь мы одни.
Даже некому сказать – «Эй, держись!».
Пламя снова пожирает клинки,
И уходит, и прощается жизнь.
| |
Эдэн 1
Кто не был на Венере,
Тот не пел, не пил, не жил...
Кто Эдэна не слышал – тот в кабак не заходил...
Кто не был на Венере – тот не видел ничего!
Он степмэн на рояле,
И знают все его
Пр. Эдэн на крыше.
Играет наш скрипач,
И скрипки город слышит
То смех, то крик, то плач.
Эдэн на крыше,
Наш рыжий Эдэн, пой!
И что б с тобой не вышло, он останется с тобой.
Танцует на рояле,
И скрипка душу рвет.
Его весь город знает –
И день, и ночь поет.
Он с белого на черное
Сменяется, смеясь.
Он гений и художник,
Он трагик и паяц.
Кто не был на Венере,
Приезжайте к нам скорей!
Три улицы направо,
И в лабиринт огней...
| |
Эдэн 2
Звезды гаснут в свете фонарей,
Ночь зазывает к себе.
Снова огнями манит Бродвей,
Здесь есть все, что нужно
Ему и тебе.
Пр. Ах, вечер, вечер, вечер
У Эдэна в гостях.
Ах, свечи, свечи, свечи –
С рояля на рояль.
И дробь ночного степа
В мелькании огней.
Я не был, не был, не был
Таким, какой теперь…
Здесь скрипка ночью плачет,
Смеется и поет.
Здесь штурмана бокалами звенят.
Ты одинок, а значит,
Тебя здесь Эдэн ждет.
Здесь примут всех и всякого,
А значит, и тебя.
Пр. Под утро возвращаешься,
Веселый и хмельной,
А все, что было прошлого, уйдет.
А тот, кто обогрел тебя,
Усталою рукой
Свечу потушит молча и к роялю подойдет…
| |
Эдэн 3
Я иду по ночному Бродвею –
Мне сегодня не спится опять.
Если я ничего не имею,
Значит, нечего в общем терять.
Пр. А значит к Эдэну, конечно,
Позабудь о вечной спешке,
Позабудь свои проблемы,
Заворачивай сюда!
Кружки в шапках белой пены,
Там, где греют даже стены,
Не кабак и не таверна –
Вы здесь дома, господа.
Полумрак, дышат влагою стекла,
Дрогнет пламя горящей свечи.
По ступенькам спускаюсь я мокрым
От дождя, что остался в ночи.
Пр. А у Эдэна, конечно,
Позабудешь все на свете –
Это значит, на планете
Нет счастливее тебя!
Скрипка душу разрывает,
Как свеча, она сгорает.
Уголок земного рая...
Вы здесь дома, господа.
Выпьем, штурман,
Сегодня я плачу,
Или плачу?
А в общем, наливай!
Выпьем, штурман,
Я так хочу.
Слушай, Эдэн,
Ты нам что-нибудь сыграй!
Пр. А значит к Эдэну, конечно,
Пусть кричат, что все мы грешны,
И пускай все муки Ада ожидают нас потом...
Нет! Ни Рая и ни Ада – ничего вообще не надо,
Где играет рыжий Эдэн, там и мы еще живем!
| |
Эдэн 4
Я проснулся поздним вечером,
За окном горели фонари.
Знаю я, сегодня ждете встречи вы,
Хоть оно там синим пламенем гори.
Пр. Я иду по мостовой,
Два квартала до подвала,
Здравствуй, леди
Не узнала?
Я сегодня сам не свой.
Я пока еще не пил,
Только разве ж в этом дело?
Главное, чтоб ты успела
Вспомнить все, что я забыл.
Я иду, а окна в стороны бегут.
Я забыл, что есть такая жизнь,
Я теперь домой вообще не соберусь,
Я здесь счастлив, я гуляю от души...
Пр. Снова ночь засунет золото в карман,
Я усну, но вечер вылечит меня.
И опять... Я лишь немного пьян.
Леди, здравствуй, ты ждала меня!..
| |
Эдэн 5
Если завернуть немного дальше, чем обычно,
Если не звонить, что опоздаешь до утра,
Если настроение пониже, чем "отлично",
Значит, снова к Эдэну пора.
Пр.
Твой столик справа у рояля – заходи!
Здесь точно знаешь, что оставил позади.
Здесь есть друзья, которых видишь в первый раз.
И есть немного лично каждому из вас.
На вахту ты не опоздаешь – приведут.
Зато тебя здесь не поймают, не найдут...
За дымом сигарет не видно, что ты пьешь,
И если ты еще вернешься, то зайдешь.
Пр.
Здесь лечат душу без наркоза, без ножа,
Отсюда выйдешь ты святым и без гроша.
Но ты сегодня здесь последний вечер пьешь.
А завтра будут звезды в небе с медный грош...
| |
Киборг
Киборг, я киборг,
Я бешеный киборг,
Я прямо сквозь стены иду!
За мной остаются
Пустые бутылки,
Но я и до бочек дойду!
И не остановят
Патруль и охрана,
Ведь там, впереди
Будет бар.
Я киборг похмельный,
Вчера я был пьяным,
И мне нужно срочно
Сто грамм!
Тяжелым ботинком
Окно вышибая,
Пытаюсь дорогу найти.
Мы третьи сутки
В подвалах гуляем
И лбом
Прошибаем пути.
Я киборг, я киборг,
Я киборг с похмелья!
Страшней не бывает
Нигде.
Налейте мне, сволочи,
Только скорее,
Контакты горят!
«Бармен, тория мне!».
| |
Моя душа сошла на ноль...
Моя душа сошла на ноль,
На металлический каркас,
Нечеловеческая боль
Закрытых глаз.
Не человек и не герой...
Больное пламя моих вен.
Я создан был чужой рукой
Из лабиринта черных стен.
Пр.
Иди, и руки на плечо.
Вперед, не думай ни о чем.
А за чертой, два шага в тень –
Пылает день.
И каждый шаг решает плеть,
И каждый вздох считает боль,
Мне не допеть, мне не успеть,
Не стать собой.
Я без души, ни жив ни мертв,
Петлею стянут, сталь звенит.
Как воск расплавлен, камнем стерт,
Но я и тот, кто не простит.
Пр.
Мои глаза не знают страх,
Но там, где сердце, воет мрак.
Я проходил сквозь зеркала
Да будет так!
Подвешен и давно распят,
Сгорел, но все еще пою...
Я проклят тыщу лет назад,
Но до сих пор еще живу.
| |
Белый конь
Алое солнце, шальная луна –
Что это, что это, что это? – это Земля.
Черное небо, сияет рассвет –
Что это, что это, что это? – это бред.
Это ушло, отражение зеркал,
Это горит – это ангел упал,
Это закрыли стеклянную дверь,
Это из пепла проснулся мой зверь,
Пр. Дайте белому коню черные крылья,
Дайте черному ворону белый голос,
Дайте алому яблоку упасть на землю,
Дайте, дайте же, дайте же мне свободы!
Черные ветви порог рассекли –
Что это, что это, что это? – это мы.
И изумрудом явился огонь –
Что это, что это, что? – пылающий дом.
Все что осталось – пропасти крик.
Кто дотянулся – будет убит.
Крылья стальные – бег от себя.
Вот и взошла восьмая луна...
Пр. Уходит волна – синий дым –
Что это, что это, что это? – Это мир.
И вот мы становимся снова собой.
Что это, что это, что это? Это бой.
Снова вышел за черту черный дождь.
Кровь сочится из камней, но сломан нож,
Пальцы в клочья рвет рассвет, боль поет,
Снова жизни больше нет, а пламя пьет.
Пр.
| |
Трубач
Шел на бой трубач зеленый,
Нож на поясе звенел,
В жизнь от юности влюбленный,
В смерть он верить не хотел.
Но война пришла на землю,
Мир прервался криком труб,
Нету места для веселья,
Он пошел, как все идут.
И в начале битвы страшной
Он пропел, как эхо гор.
Рог был золотом украшен,
Лезвием блестел топор.
И смешались сталь и люди,
Боги кровью упились...
Это было, это будет:
Кто–то вверх, а кто–то вниз...
Жизнь качалась на качелях,
Смерть ловила каждый вздох.
Как на огненных весельях
Упивался грозный бог.
Пел трубач, звенела битва,
Вот полшага – и порог.
Но закончились молитвы,
Меч дождя упал у ног.
Боги неба, где же правда?
И разрублен рог златой...
Надо, надо, надо, надо –
Снова воин над толпой!
Снова кровь во имя мира,
Снова смерть во имя дня.
Да, наверно, победили,
Даже, может быть, не зря,
Только дальше по дороге снова пламя и огонь,
Снова воинские боги заберут тебя с собой.
Пролетели лет потоки, и под стылою луной
Воин сильный и жестокий шел на свой последний бой.
У бедра клинок качался,
И клонилась голова,
Почему–то вспоминались старой песенки слова:
«Шел на бой трубач зеленый...»
Пр.
| |
Лицо
У тебя потерялось лицо...
Обернись, поищи под ногами
Омертвевшими в жизни руками,
На которых ржавеет кольцо.
Ночь длинна, в пыли не следа.
Сила бурь, ты покинула ножны.
Ты ж не знал, что такое возможно,
И боишься, что так навсегда.
Променял полмонеты, как смех
Превращается в горькое лето.
Не ищи на дороге ответа –
Там последний уходит за всех.
Поищи три-четыре строки,
Ненаписанных даже в куплете –
И увидишь, как память о смерти
Не выходит из сжатой руки.
Разверни на страницах цветы,
Черной тушью назначь свое имя –
Ты увидишь, как вырвется ливень,
Если помыслы были чисты
Ты всегда был не просто бойцом.
Мир раскрасил в удобную краску.
И, подняв то, что было лицом,
Ты увидишь застывшую маску.
<<< назад к списку | «Легенда» >>>
|
copyright © Jam, 1996-2011 | Дизайн: eglador.info | Поддержка: Erica M. Shenn
|
